Политолог Александр Морозов рассказал, почему не развалится Евросоюз, станут ли миллениалы “новыми стоиками” и повлияет ли коронавирус на общество сильнее, чем СПИД в свое время?
1. Как коронавирус повлияет на медицинскую систему Европы
Пандемия оказалась большой естественной проверкой, экспериментальным прокачиванием возможностей медицинской системы. Её следствием будет изменение медицинской системы, в результате чего появятся большие программы повышения иммунитета, особенно старшего поколения.
2. Чрезвычайное положение не подорвёт демократию в Европе
Раздалось много голосов, что в результате этих мер усилится государство. Многие опасаются, что эти меры чрезвычайного положения ограничат свободу человека и вместе с тем создадут такой прецедент, который будет позволять это делать дальше.
Это опасение, во всяком случае в отношении Европы, выглядит преждевременным: здесь сложилась довольно сильная система противодействия ограничениям свободы в пользу безопасности. Нельзя утверждать, как это делают левые теоретики, что и в Европе спор между безопасностью и свободой сейчас сильно качнётся в строну безопасности.
Перед нашими глазами прошли и большие кризисы, связанные с террористической угрозой, и экономический кризис, который сильно ударил по многим экономикам Европы в 2008 году. Тем не менее, нельзя сказать, что инструменты государства принципиально изменились. В совокупности эта проверка образует первый долгосрочный фактор.
Второй важный момент связан с тем, что две вещи оказались очень важными на первом этапе пандемии, и они будут иметь значение и дальше. Первое, это верифицируемость самой болезни и самой ситуации.
Дело в том, что распространение вируса плохо верифицируется. Сейчас все об этом спорят: какие данные реально у Китая, какие данные у России, какие данные у других стран, где система тестирования работает так или иначе, и какую позицию занимают власти.
Это означает, что через 2-3 месяца или полгода будет иметь значение коллективная система верификации результатов. В этом смысле слова те правительства, которые отстали, игнорируют эту глобальную систему формирования верификации, окажутся в проигрыше.
3. Тестирование на COVID-19
Все видят, что на этой первой фазе два самых важных вопроса были связаны с тем, может ли население получить в достаточном количестве маски и дезинфицирующие средства? И второе – может ли оно протестироваться?
В вопросе тестирования возникает большая социальная проблема. Потому что тестирование обозначает некое фундаментальное неравенство. У нас через 2-3 месяца получится ситуация, при которой одни люди могут сделать тесты, а другая часть населения не имеет такой возможности. Это будет ставить вопрос о том, насколько социальное неравенство работает в условиях пандемии и как оно расслаивает население.
4. Пандемия коронавируса не скажется на целостности Евросоюза
Многие обсуждают, что будет с Евросоюзом, как скажется в целом на Евросоюзе ситуация пандемии. Неслучайно кремлёвские пропагандисты так ярко вцепились в проблему Евросоюза по поводу пандемии, играя на каких-то возможных реальных противоречиях.
Но, несмотря на то, что в самом Евросоюзе сильны евроскептические настроения в последние годы, пандемия подействует в обратную сторону – в пользу европейской солидарности, а не в пользу центробежных тенденций. В первую очередь потому, что для европейских стран с населением меньше 10 миллионов человек невозможен ни выход из экономического кризиса, ни дальнейшие инфраструктурные проекты вне больших грантов Евросоюза.
И здесь всегда будет побеждать прагматизм над идеологическим евроскепсисом или различными идеями автономии или радикального реформирования Евросоюза. Дело в том, что Евросоюз, помимо политических вещей, – это очень мощный экономический “кошелёк”, мощная возможность аккумулировать средства и тем самым оказывать спасительное действие на экономики малых стран. Это важная сторона, о которой не надо забывать, когда мы думаем о судьбе Евросоюза.
5. Глобальная реформа медицины в Европе возможна только в рамках Евросоюза
Ни одно национальное правительство не в состоянии дальше провести никаких глубоких реформ медицины или в одиночку навязать населению некоторые нормы повышения иммунитета. Многие реформы в Евросоюзе осуществляются, и население подчиняется им лишь потому, что они являются технологическими нормами всего Евросоюза. И национальные правительства имеют возможность ссылаться на нормы Евросоюза, внедряя их у себя. Этот момент тоже окажется чрезвычайно важным в дальнейшем.
6. Усугубление контроля нарушений прав человека в странах с авторитарными режимами
Важный момент в истории пандемии заключён в том, что в Евросоюзе “чрезвычайное положение” закончится достаточно быстро, его последствия микшируются в течение месяца или полутора. А вот, что касается тех стран, в которых сейчас авторитарные персоналистские режимы, там ситуация гораздо более тревожная (в том числе и в России). Потому что никто не может уверенно сказать, чем закончится введение чрезвычайного положения, в какую сторону общество и власть выйдут из этого положения.
Эта тревога обоснована, потому что в этих странах усиление контроля за гражданами и тотального контроля за общественно-политической жизнью развивалось уже до пандемии очень большими темпами. И пандемия в этом отношении, к сожалению, даёт хорошие козыри этим персоналистским и авторитарным режимам.
7. Антропологические последствия коронавируса. Новый стоицизм
Как показала история последних 30 лет, экономика достаточно быстро восстанавливается. Но мы не знаем точно, в каком отношении пандемия повлияет на персональные позиции людей. Я бы назвал это испытанием, которое будет формировать новый стоицизм. Поскольку всякая большая природная катастрофа подталкивает людей, чтобы посмотреть на жизнь и смерть более мужественными глазами.
В течение долгого времени цивилизация развивалась так, что смерть удалялась из публичного поля всё дальше и дальше по сравнению с прошлыми столетиями. Культурологи называют это медикализацией смерти, т.е. мы отправляем умирающих в какое-то дальнее пространство, где с ними происходят технические процедуры окончания жизни.
Жизнь предыдущих поколений была гораздо тяжелее, многие выросли сиротами, потеряв родителей во время больших войн или эпидемий. Многие пережили чудовищные жизненные ситуации, связанные с очень тяжёлым выбором, касающимся жизни или смерти своих близких.
Ничего этого у поколения миллениалов, которое живёт в последние 30 лет, не было. Перед ними стоит большой выбор, они должны продемонстрировать стоические решения, вырабатывать в себе новую жизненную позицию в отношении жизни и смерти. Это довольно важная вещь, потому что в конечном счёте человечество всегда находило в себе силы ответить на жизненный вызов. Даже и в более тяжёлых эпидемиях, как это было в средние века или во время испанки в 1918 году.
8. Социальное дистанцирование. Online и offline
Такого рода сильная встряска вызовет изменения в человеческих коммуникациях. В жизни моего поколения была масштабная проблема, связанная со СПИДом. Я запомнил те времена, когда эпидемия СПИДа только начиналась. Она вызывала шокирующие публикации и панику.
Но при этом глубокого изменения социальной коммуникации не произошло. Сейчас часто говорят, что будет развитие онлайна, а наша обычная жизненная коммуникация сократится. Но, скорее всего, сокращение социальной дистанции не произойдёт, она вернётся в обратное состояние.
Фото: Facebook Александра Морозова.